Это, видимо, должно свидетельствовать о возвращении в родные дома всех вынужденных мигрантов, бежавших от начавшейся три года назад Второй Чеченской войны. А раз люди вернулись, значит, обстановка в республике стабильна и безопасна - иначе люди не поедут. Именно это федеральная власть и хотела продемонстрировать, проводя перепись в Чечне, вопреки всем сомнениям в ее достоверности.

Но результат превзошел все ожидания. По словам Ильясова, переписные листы, которых завезли в республике 975 тысяч, быстро кончились, пришлось подвозить еще. То есть, с учетом неизбежной порчи бюллетеней, власти ожидали получить итоговую численность населения несколько более 800 тысяч.

Для этого, действительно, было бы достаточно вернуть в Чечню всех мигрантов последних трех лет. Вспомним, как в начале Второй Чеченской войны представители федерального центра утверждали, в республике живут лишь 350 тысяч человек, однако спустя несколько недель оттуда вышли более 350 тысяч вынужденных переселенцев. Планируя военную операцию, власть тогда сознательно манипулировала цифрами, занижая до "приемлемых" значений число возможных жертв и затраты на размещение ожидаемых беженцев. Однако, с учетом данных предыдущих переписей, статистики миграционных служб и т.п., наиболее реальной представляется оценка населения республики накануне войны примерно в 750 тысяч человек. Демографические потери республики в ходе войны были достаточно велики. Значительная часть вынужденных переселенцев, покинувших Чечню в то время, когда там велись активные боевые действия, вскоре вернулась в родные места, однако около полутора сотен тысяч по-прежнему остаются на территории соседних регионов. Так, в Дагестане в настоящее время живут около 10 тыс человек, в Ингушетии - около 137 тыс. Несмотря на все усилия, сорвались планы вернуть их всех в Чечню в течение прошедшего лета.

Но, чтобы получить результат переписи в 1 млн 88 тыс человек, было бы недостаточно даже возвратить в Чеченскую Республику всех бежавших оттуда в 90-е годы - не только чеченцев и ингушей, но также русских, армян и представителей иных невайнахских народов. Для такого итога потребовалось бы признать, существенный прирост населения, несмотря на две войны и коллапс в социально-экономической сфере.

В такое "демографическое чудо" нормальный человек вряд ли поверит – однако российские должностные лица уже дали ему целых два толкования.

Станислав Ильясов объясняет результаты переписи возросшей в последнее десятилетие рождаемостью. Действительно, если бы после переписи 1989 года рождаемость в республике оставалась на уровне предшествовавшего десятилетия, численность чеченского народа достигла бы сегодня миллиона - только если в 90-е годы исключить три обстоятельства: миграцию за пределы Чечни, гибель людей в двух войнах, а также снижение рождаемости и увеличение смертности вследствие полного разрушения экономики и социальной инфраструктуры. Переделать последнее десятилетие вряд ли под силу даже самому председателю правительства Чеченской Республики.

Специальный представитель Президента Российской Федерации Абдул-Хаким Султыгов в интервью радиостанции "Эхо Москвы" назвал другую причину "демографического взрыва": оказывается, в 1989 году, при коммунистах, численность чеченского народа была в ходе переписи искусственно занижена в полтора раза – были-де у партфункционеров для этого свои причины. Насчет аппаратных игр Султыгову, конечно, виднее, только непонятно, где коммунисты прятали несколько сот тысяч человек все последние тринадцать лет, вплоть до нынешней переписи? Прошлой зимой, когда Датский совет по беженцам, распределяющий в Чечне ооновскую гуманитарную помощь, для планирования своей работы подсчитал жителей республики, получилось 674 тысячи человек. Число это вряд ли занижено: скорее, наоборот: администрации населенных пунктов, предоставлявшие сведения о населении и затем распределявшие полученную помощь, были заинтересованы в завышении числа жителей. Выходит, перепись выявила четыреста с лишним тысяч человек, которые раньше почему-то скрывались от "гуманитарки"?

Некоторые комментаторы успели объяснить результаты переписи учетом в ней российских военнослужащих из состава Объединенной группировки. Однако, во-первых, в учете этой категории людей в рамках переписи нет ничего необычного - по российским законам и военные, и командированные в Чечню – милиционеры и т. п. – подлежат переписи именно по месту пребывания. А, во-вторых, несколько десятков тысяч людей в погонах не могли столь радикально повлиять на результаты переписи.

Так что же – случилось чудо?

Тем не менее, этому есть правдоподобное объяснение. В ходе переписи в Чеченской Республике действовали, по крайней мере, три значимых фактора, способных существенно исказить ее итоги, и все три работали на завышение результата.

Первый фактор - интересы и опасения самого переписываемого контингента - рядовых жителей Чечни. Существенную часть населения республики составляют внутренние мигранты, т.е. люди, покинувшие свое постоянное место жительства - например, Грозный или разрушенное село Комсомольское, и переехавших в другой населенный пункт на территории Чечни. На 2001 год, по данным миграционных служб, таких было свыше 200 тысяч. Эти люди имели очень большой стимул к тому, чтобы переписаться минимум два раза - по месту постоянной прописки и по месту нынешнего пребывания. Хотя неоднократно объявлялось о том, что документы переписи анонимны и не будут использоваться для каких-либо иных целей, в это в Чечне мало кто верит. Жители продолжают подозревать, что по результатам переписи местные администрации будут отлучать "незаписанных" от гуманитарной помощи. Точно так же нельзя гарантировать, что силовые структуры и спецслужбы не будут сверять задержанных в ходе "зачисток" с полученными в ходе переписи списками, отделяя "мирных жителей" от "пришлых боевиков". Таким образом, если человек живет в селе, но часто бывает в городе, восстанавливая свой разрушенный дом, у него есть все основания "переписаться" и в городе, и в селе - не столько из призрачного ожидания выгоды, сколько из вполне реального опасения за свою безопасность.

Власти Чечни не раз заявляли, что компенсацию за разрушенное жилье получат только те, кто проживает в республике – поэтому-де вынужденные переселенцы и должны вернуться, и это тоже стало стимулом к прибавлению в списках "мертвых душ". Поскольку для переписи не обязательно личное присутствие – со слов одного человека можно заполнить анкеты на многих – было бы странно, если бы живущие в Чечне не "переписали" своих родственников, пусть даже и не появлявшихся в республике много лет. Так что отчасти пожелания Ильясова сбылись - можно не сомневаться, что в результате большая часть вынужденных переселенцев действительно "вернулась" в Чечню, пусть и чисто виртуально.

Второй фактор, который мог значительно повлиять на итоги переписи, это интересы администрации республики в целом, а также властей районов и администраций отдельных населенных пунктов. В преддверии переписи неоднократно на разных уровнях было заявлено, что определение численности населения поможет определить, "сколько строить школ и больниц", а, применительно к Чеченской Республике в целом станет отправной точкой для определения как необходимого для восстановления социально-экономической сферы объема финансирования, так и размера перечислений для выплаты различных пособий, и т. п. При фактическом отсутствии контроля и невозможности перепроверки, соблазн для администраций всех уровней здесь был слишком велик, и было бы грешно не применить полученный в ходе "выборов" 1995, 1996, 2000 годов опыт использования "административного ресурса".

И наконец третий фактор - политический запрос из центра. Представители различных федеральных структур неоднократно заявляли, что обстановка в Чечне стабильна и безопасна, вынужденные переселенцы туда вернулись или вот-вот вернутся, так что предстоящая перепись просто обязана была это подтвердить.

Эти три фактора неразрывно переплетены друг с другом. Фактически в ходе переписи местная власть, совершая приписки, могла надеяться на благосклонность власти федеральной, а жители Чечни могли рассчитывать на "невнимание" местных администраций к некоторому завышению показателей. Такая версия происхождения "чеченского чуда" представляется куда более правдоподобной, чем официальные ссылки на высокую рождаемость и возвращение переселенцев.

Вот уже несколько лет в Чечне, как в капле воды, все российские проблемы видятся многократно увеличенными - это и реванш людей в погонах, бесконтрольная жестокость силовиков и спецслужб – а, с другой стороны, безвластие и коррупция. Теперь под это увеличительное стекло попала Всероссийская перепись населения. Но и сама перепись также обнажила многие проблемы республики: отсутствие безопасности для жителей, коррупцию в местной власти и невозможность контроля со стороны власти федеральной.

Так какова же все-таки реальная численность населения Чечни? Еще в августе этого года в Грозном, в Доме Правительства, Группе содействия ОБСЕ сообщили, что в Чеченской Республике проживают около 600 тыс человек; прибывшим вскоре представителям ПАСЕ во главе с докладчиком Парламентской Ассамблеи Совета Европы лордом Джаддом привели совершенно другие данные - 900 тыс. человек, однако более всего похожа на правду все-таки первая цифра. От докладов представителей ОБСЕ не зависели никакие политически важные для России решения международных организаций, поэтому весьма вероятно, что им просто сообщили рабочие данные, близкие к действительности. Во всяком случае именно такая цифра получается, если исходить из довоенной численности населения республики в 750 тыс человек и учитывать около 150 тысяч вынужденных переселенцев, до сих пор пребывающих вне Чечни.

И вдруг теперь, в октябре, единая воля власти федеральной, власти местной и простых жителей Чеченской Республики сотворили "демографическое чудо". Неясно, правда, что с ним делать, как использовать результаты переписи. Кроме того, как теперь доказать, что итоги переписи в остальных субъектах Российской Федерации получены без использования разного рода "чудес"?

Впрочем, результат все же есть. Еще раз подтверждена принятая в мире практика - мораторий на проведение переписей и выборов в зонах вооруженных конфликтов и в условиях чрезвычайного положения. Но будет ли выучен этот урок?